|
→ Версия для КОМПЬЮТЕРА 
|
«Четвёртая высота», Е.Ильина
24
В лесу Аю-Дага
Дни летели один быстрее другого.
Вокруг были чудесные новые места и чудесные новые друзья.
Вместе со всеми ребятами Гуля купалась в море, играла на площадке в волейбол, в теннис на теннисном корте, собирала камни на морском берегу, ловила для лагерного музея сачками бабочек. Бабочки здесь были удивительные - крупные, ширококрылые и такой окраски, которую нарочно ни за что не придумаешь: черные с золотой пылью, белые с голубой каймой, оранжевые с темно-синими пятнами, похожими на глазки павлиньих перьев.
Гуля и Барасби поймали самых красивых. Они оба очень быстро бегали и ловко работали сачками.
Спустя несколько дней, когда Гуля и ее товарищи собрались после чая на веранде лагерного клуба, туда вошел старший вожа-тый Лева:
- Завтра с утра, - сказал он, - мы с вами пойдем в поход на вершину Аю-Дага.
Лагерный клуб помещался в легком белом домике, со всех сторон окруженном открытой верандой. Тремя сторонами веранда выходила в парк, а четвертой стороной прямо в море. Здесь всегда было свежо и шумно - ветер похлопывал холщевыми занавесями, как парусами.
В самом домике стояли с книгами и стеклянные витрины с камнями, жуками, бабочками, ящерицами и водорослями. Но здесь ребята почти никогда не собирались. Настоящий клуб был на веранде. За белыми столиками у самых перил ребята играли в шахматы, читали, разрисовывали стенгазету. Если в море поднималась волна, столики то и дело приходилось вытирать полотенцем, а стенные газеты уносить на ту сторону веранды, которая выходила в парк.
Ребята разом вскочили на ноги и окружили Леву.
- Завтра в шесть часов утра, - продолжал он, - мы встаем.
И он объяснил ребятам, как нужно готовиться к походу.
А потом все врассыпную бросились к своим палаткам собирать рюкзаки и все, что нужно для путешествия.
Наутро четвертый отряд вместе с начальником похода Левой и отрядной вожатой Соней двинулся в путь.
К вечеру путники дошли до вершины Аю-Дага. Ребята натянули брезентовые палатки, развели костер, и дежурные принялись готовить ужин.
Ночь была безлунная, черная, тихая.
Костер понемногу разгорался, и огонь полз во все стороны. На секунду он прятался в черном дыму, а потом опять с треском выбивался наружу и взлетал вверх высокими пылающими фонтанами. Искры летали над поляной, точно красные мошки.
Было тихо. И вдруг где-то рядом заговорила маленькая сова-зорька. Жалобно, спросонья, она будто о чем-то спрашивала.
- Что это она говорит? - спросила Мамлякат.
- Она спрашивает: "Сплю? Сплю?" - сказала Гуля. - А ей никто не отвечает.
- Нет! - отозвался Барасби. - Она другое говорит.
- А что? - сразу обернулись к нему Мамлякат и Гуля.
- Она говорит: "Кукунау". Кошка говорит "Нау", а эта птица - "Кукунау".
- Нет, кошка говорит "Мяу", - заметил кто-то из ребят.
- А у нас кошка говорит "Нау", - сказал Барасби.
Снова все умолкли. Но зато громче затрещали, разгораясь, ветки, выше взметнулось пламя костра, озаряя лица ребят и белеющие поодаль палатки. Теперь по всей полянке стало светло от огня.
Но чем светлее становилось вокруг костра, тем гуще окутывал мрак высокую, плотную стену густого леса, подступившего к поляне.
Ребята с невольной тревогой оглядывались на этот черный-черный лес, и всем хотелось еще плотнее подсесть друг к другу, поближе в огню.
- Наверно, страшно ночью там, в лесу, - сказала тихонько одна из девочек.
- Кому страшно, а кому и нет, - отозвался лихой мальчишеский голос. - А кто-нибудь пошел бы в лес один? - спросил тот же голос после минутного молчания.
Никто ему не ответил.
- Можно мне пойти? - вдруг спросила Гуля вскакивая. - Можно?
В глазах ее отразились отблески огня.
- Зачем? Храбрость показать? - спросил Лева.
Нет, не потому, - сказала Гуля. - Просто хочется себя испытать.
- Нет, Гуля! - твердо сказал Лева. - Это невозможно. Ваша смена всего несколько дней как приехала, и вы совсем не знаете здешних мест. В этом лесу есть непроходимые заросли, колючие, злые травы и кустарники. Иглица, например.
- А еще есть держидерево, - добавила вожатая Соня, маленькая, тоненькая девушка, похожая на девочку.
- Да, да! - подхватил Лева. - У этого дерева ветки как лапы. А на лапах - пальцы, загнутые, точно когти. Но самый злой хищник - жгитрава, колючий молочай. Жгитрава и царапает, и режет, и жжет. Да еще выделяет ядовитый сок.
- А что будет, если дотронешься до жгитравы? Обожжешься?
- Еще как! Точно о крапиву. Только крапивный ожог через час проходит, а эти ожоги и в месяц не заживают.
Лева бросил в огонь коротких сухих веток.
- Вот что, ребята, - продолжал он. Завтра утром мы с вами заберемся в лес, и я покажу вам все эти травы и кустарники. А сейчас идите-ка спать... Столько прошли за день, пора и на отдых...
Все встали и разошлись по палаткам. У костра остались дежурить Лева и Соня.
Вдруг стало совсем тихо. Только в траве не умолкая, звенели цикады.
- Вдвоем нам дежурить незачем, - сказал Лева. - Ложись-ка спать. А на рассвете меня сменишь.
- А не лучше ли так, - спросила Соня, - сначала ложись ты, а потом сменишь меня, и я буду спать до утра?
- Ну ладно, - согласился Лева. - Разбуди меня ровно через час.
И Лева ушел. Улегся он позади одной из палаток, накрывшись курткой.
Соня осталась у костра одна. Было совсем тихо. Только потрескивали в огне сухие ветки.
Соня посмотрела на свои часики. Стрелки как будто стояли на месте. Она приложила часы к уху. Нет, часы не остановились, идут. Но как медленно! А вокруг так черно и глухо!..
Вдруг она услышала за собой шорох. Вздрогнув, обернулась. Это была Гуля.
Сонечка, - сказала она, - разреши мне пойти в лес! Только до опушки - и назад!
- С ребятами поспорила? На пари? - спросила Соня.
- Да нет, не потому. Хочется перебороть страх...
И в глазах ее, освещенных пламенем костра, Соня прочла твердую решимость.
"А может быть, нужно воспитывать у ребят смелость?" - подумала Соня.
- Вот Лева встанет, спросим у него, - сказала она.
- А когда он встанет?
- В половине двенадцатого...
- Еще не скоро! А я мигом сбегаю и вернусь. Ну что, можно?.. Я сразу же вернусь!
И не дождавшись ответа, Гуля побежала по полянке. Ее белая блузка мелькнула в свете костра и скрылась во мраке...
Перебежав полянку до лесной опушки, она оглянулась. Пламя костра ей весело светило. Казалось, что костер машет ей красными рукавами и как будто говорит ей: "Не бойся, я здесь!"
Она уже хотела, было побежать обратно, как вдруг что-то с силой хлестнуло ее по лицу.
- Ой, что это? - вскрикнула она. - Кто это?!
Звук ее голоса показался ей каким-то чужим, странно незнакомым. Сердце у неё замерло. Она пошарила вокруг себя руками и нащупала ветку.
- "Глупая я! Ветки испугалась!" - подумала она и стала шептать:
- Не боюсь! Не боюсь! Не боюсь!
Постояв минуту, она решила пойти дальше, пока глаза не привыкнут к темноте.
Она пошла по лесной тропинке, широко открытыми глазами вглядываясь в густую тьму.
Ей вспомнилось, как она в детстве боялась темной комнаты и как мама, бывало, уговаривала ее, маленькую: "Темнота, Глупенькая, совсем не страшна..."
Да, тогда темнота и в самом деле была не страшна.
Она спускалась над ее детской кроваткой, как теплый полог. А сейчас здесь, в этом черном лесу, темнота совсем-совсем другая. Она полна чего-то неизвестного, таинственного... Вокруг будто какие-то чудовища. Нужно зорко всматриваться во все вокруг. Ощупывать руками стволы и ветки,чтобы понять, что это не чудовища. Нужно чутко прислушиваться к звукам леса, чтобы не испугаться шорохов, скрипа, шелеста...
"Да недаром говорят: "У страха глаза велики", - подумала Гуля.
И ей вдруг стало понятно, откуда взялись всякие сказочные страшилища: змеи-горынычи, бабы-яги...
"Ну, чудовищ нет. А что, если зверь какой-нибудь на меня нападет?"
На своем веку она видела уже и волков и медведей и даже гладила и кормила их с рук, но то было в зоопарке, а не в лесу. И не ночью, а днем. Нет, лучше не думать об этом!
"А тот огонек все еще горит?" - спросила она себя, как, бывало, спрашивала в детстве маму.
Гуля опять оглянулась, но костер уже не светил ей сквозь ветви деревьев.
"Неужели догорел? - подумала Гуля. - Нет, не может быть. У костра сидит Соня. Потом придет Лева. Будут поддерживать огонь всю ночь. Куда же я забрела? И в какой стороне наши?"
Тут только Гуля поняла, что она давно уже идет не по тропинке. Она не думала, что так скоро окажется в самой чаще леса. Она ринулась назад, и вдруг что-то с силой вцепилось в подол ее юбки.
"Держидерево!" - вспомнила Гуля Левины слова.
Да, конечно, это оно. Распростерло ветки, как жадные лапы, словно так и норовит зацепить кого-нибудь. Гуля хотела, было отцепить подол, но острые шипы уже вонзились ей в руку и в ногу.
Исцарапанная в кровь пленница изо всех сил старалась вырваться на волю...
А тем временем Соня разбудила Леву.
- Хорошо, хорошо, сейчас, - пробормотал он, думая, что она будит его для того только, чтобы он сменил ее.
На него смотрели испуганные глаза Сони.
- Что-нибудь случилось?
-Да, случилось, - проговорила она. - Гуля ушла!
- Ушла?! - И Лева сразу же вскочил на ноги. - Куда?
- В лес. Одна... Ох, я так боюсь!
- Как же ты ее отпустила?!
- Я не отпускала... Просто не могла её удержать, - ответила Соня, чуть не плача.
Лева вытащил из кармана электрический фонарик.
- В каком направлении она ушла?
- Туда! - показала Соня рукой вправо.
- Оставайся у костра. Я пойду на поиски, - сказал Лева.
И скоро он скрылся во мраке.
Соня подбросила в огонь хворосту. Еще чернее показался ей лес.
Она видела, как медленно ползло в темноте светлое пятнышко. Это был луч Левиного карманного фонарика. Должно быть, Лева держал его высоко над головой.
Временами блуждающий огонек скрывался за деревьями, потом опять появлялся где-то вдали, шарил по сторонам и плыл дальше.
Скоро вокруг ярко вспыхнувшего костра собрались ребята. Кто-то из них, проснувшись, узнал об исчезновении Гули. Каким-то образом об этом узнал весь отряд.
- Ребята, это не дело, - сказала Соня. - Давайте так: маленькие укладываются спать, большие остаются.
- Мы все большие! - недовольными голосами закричали маленькие.
В сущности говоря, они были ненамного моложе старших, и все-таки старшим они казались малышами.
- Ну ладно, - сказала Соня. - Давайте притащим сюда одеяла и бушлаты, а то вы простудитесь.
Никогда еще в Артеке костер не горел так жарко, как в эту ночь на вершине Аю-Дага.
- Очень уж долго ночь тянется, - говорили ребята, грея у огня руки.
Маленькие скоро уснули, свернувшись клубком под одеялами, а старшие все еще глядели в лес, не давая сомкнуться усталым векам. Страшно было подумать, что где-то там, в темноте, блуждает одна-одинешенька в лесу, дрожа от холода и страха, Гуля Королёва, та самая, девочка, которая играла вместе со всеми в волейбол, в теннис, ездила с Хамгоковым и так хорошо работала веслами, когда ребята выходили на лодках в море.
И вдруг Барасби захлопал в ладоши и закричал:
- Фонарик! Фонарик!! Сюда идет! Наверное, это они!
-Где? Где? - встрепенулись ребята.
- Вон там!
Из темноты плыл, приближаясь, блуждающий огонек...
- Сонечка, прости меня! Закричала Гуля, бросившись к вожатой.
- Осторожней, сгоришь! - сердито крикнула Соня, отстраняя Гулю подальше от огня.
- Я знаю, что страшно виновата! - продолжала Гуля, опустившись перед Соней на колени. - Но я все-таки рада, что не струсила. То есть сначала струсила, а потом со страху расхрабрилась. Знаете, - и она поглядела на ребят, с любопытством смотревших на нее со всех сторон, - как я с держидеревом воевала?
- Ну ладно, ладно - остановил ее Лева. - Это видно и так. Ребята, сейчас же спать! И ты, Соня, укладывайся.
Соня и ребята поднялись и пошли к белеющим вдали палаткам.
- Сердишься? - спросила Гуля. - Да, Сонечка?
- Сержусь! - сурово сказала Соня. - Очень! Но все-таки ты смелая... Я не такая. Мне и у костра было одной страшновато...
Разбудили Гулю звуки горна. Выбравшись из палатки, она увидела: на самом горизонте, из-за моря, вставал багряно-красный солнечный диск. Над ним и вокруг него по всему небу раскинулись лучи. Такого простора, такого ослепительного моря, такого торжественного, победоносного сияния Гуля не видала еще ни разу в жизни. Она даже зажмурилась на секунду и всей грудью вдохнула струю чистого воздуха, пахнувшего и лесом и морем. И ей стало опять так хорошо, что она совсем забыла, сколько тревоги и огорчения пережили из-за нее вожатые и ребята.
