→ Версия для КОМПЬЮТЕРА  


«День Победы в Артеке»
Вспоминают артековцы майской смены 1945 года.




Александр Северяков (Москва)
лагерь «Верхний»




В шестом классе произошло очень знаменательное для меня событие. Во время весенних каникул меня пригласили в школу и сообщили, что принято решение отдать мне артековскую путёвку, выделенную нашей школе. Я стал собираться в Крым. Поиски достойной одежды, обуви... Медицинская комиссия в городской поликлинике была пройдена 29 марта 1945 года.

Через несколько дней меня привезли из Тихвина в Ленинград, где формировалась группа на один пассажирский вагон. Несколько дней мы жили в областном Доме крестьянина, который размещался в Смольнинском монастыре. В первый же завтрак досыта накормили макаронами. С этого момента, до возвращения домой, я забыл что такое голод. Под руководством более старших ребят, бывавших в Ленинграде, мы выезжали в центр города. Дорога до Симферополя запомнилась украинскими песнями. Когда поезд шёл через Украину, часть его пассажиров ехала на крышах вагонов, так как с билетами, да и с деньгами на их покупку было трудно. Так вот эти самые «пассажиры на галёрке» «расплачивались» за проезд красивыми песнями, которые, казалось, они могут петь, не переставая целый день.

В Симферополе было уже тепло, солнечно. Мы остановились в каком-то большом здании, где нас напоили и накормили в ожидании автобусов. По автобусам нас рассадили сразу отдельно - ребят, девочек, малышей. Помню чувство радости, когда из-за поворота открылся вид на море. На место приехали к вечеру: мальчиков поселили в «Верхнем» лагере, девочек - в «Суук-Су» («У Артека на носу...»). В Артеке уже были ребята, приехавшие накануне - из разных регионов СССР. Накормили ужином и уложили пораньше (с дороги!) спать. Спали на застеклённой веранде. Утром просыпаюсь - очень светло, солнце. Под окном зелёная-зелёная лужайка, и среди зелени торчат маленькие цветы. Оказалось, это маргаритки, которые у нас дома росли только на клумбах, а здесь - свободно, диким образом.

Началась артековская жизнь. В середине смены в лагере появились горн-фанфара и мужчина, умеющий на ней играть, с этого момента лагерь просыпался под чарующие звуки сигнала трубы. Зарядка, завтрак, разнообразные занятия, экскурсии - по артековскому парку, к морю, в Гурзуф, в Ялту, в Никитский ботанический сад, где я собрал для школы гербарий вечнозелёных растений Крыма. Школьные занятия проходили по ускоренному курсу, не каждый день, уроки не задавали. При этом объясняли нам такое «несерьёзное» обучение тем, что мы приехали отдыхать, а не работать и, главное, что нас в школе по возвращении никто не будет экзаменовать.

Когда разрешали гулять самостоятельно, я ходил на пленер - рисовал беседку Соловьёва, море со скалами Адаларами. Гурьбой ходили к морю. Оно было ещё холодное, а искупаться очень хотелось - как же, побывать на Чёрном море и не окунуться?! Однажды мы всё же решились. После того короткого купания я «покривился» - щека вспухла и немного болела. Как и чем лечили, не помню, помню, что я грел её на солнце, сидя на металлической лестнице на задней стороне нашего корпуса

Обязанности вожатых и воспитателей исполняли женщины, которые приехали сопровождающими пионерских групп из разных городов. Основная масса ребят получила путёвки в Артек по праву: это были лучшие ученики своих школ, пионерские активисты, победители олимпиад, конкурсов самодеятельности, были среди ребят дети-партизаны, сыны полков. Некоторые мальчики были награждены медалями за борьбу с фашистами. Немало было талантливых ребят: один мальчик сочинял и читал нам басни на тематику того времени, запомнился украинский мальчик с бархатным голосом, исполнявший песни так, что хотелось их слушать сколько угодно. Но были в отряде и «папины сынки». В основном из Москвы. Особенно мне не нравился один мордатый, рыжий, нахальный. Вёл себя, как пуп земли, оскорблял окружающих и обижал маленьких.

К нам приезжали разные знаменитости. Среди гостей были композитор, написавший песню «Бьётся в тесной печурке огонь...» и жена английского премьер-министра г-на Черчилля – сухопарая англичанка.

Самым замечательным событием в жизни нашего поколения была, конечно, победа в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг. День Победы 9 мая 1945 года мне посчастливилось встретить в Артеке. Радости нашей не было предела. Все ликовали, пели, плясали. После завтрака весь отряд построили в длинную колонну. Впереди встали восемь барабанщиков. Под непрерывную дробь барабанов мы зашагали в Гурзуф. Там делились радостью с местными жителями.

В лагерь вернулись к обеду. Когда мы зашли в столовую, то увидели, что в кружках на столах вместо компота налито вино. Немного. Но аромат этого вина наполнял столовый зал. Необычность дополнялась присутствием взрослого коллектива лагеря почти в полном составе. Пришли поздравить нас и друг друга все вожатые, воспитатели, руководство Артека.

Поздравляя нас с праздником Победы, воспитатели со слезами счастья на глазах сказали примерно следующее: «Дети, мы вопреки педагогическим канонам приняли решение угостить вас в этот торжественный день самым лучшим крымским вином. Это поможет вам лучше запомнить День Победы. Это хорошее вино. Оно вам не повредит. Его удалось сохранить, спрятать от немцев нашим крымским партизанам. Запомните этот день, этот торжественный обед, это вино. Оно называется «Белый мускат Красного камня». Запишите его название. И может быть, когда вы вырастете, вам доведётся найти такое вино и им отметить годовщину Великой Победы».

И я записал, потом запомнил. Теперь, уже много лет, каждую годовщину Победы над Германией в нашей семье всегда встречают с Мускатом Красного камня на столе.







Аркадий Гелиг (Санкт-Петербург/Воронеж)
лагерь «Верхний»


Весной 1945 года я ещё был в эвакуации из блокадного Ленинграда и жил в г. Боброве Воронежской области. Учился в 5-ом классе и был, как и мой друг Лёша, отличником. Поэтому, когда в апреле 45-го года пришла разнарядка на путёвки в Артек, нас включили в группу счастливчиков.

В Симферополе нас сразу повели в баню, а одежду сдали в «прожарку». Затем накормили и посадили в автобус. Дорога в то время ещё не была асфальтирована. В одном месте она была размыта, нас временно высадили из автобуса и сказали, что там внизу в темноте шумит море, которого большинство из нас никогда не видело.

В Артеке мальчишек поселили в «Верхнем лагере», а девчонок – в «Суук-Су»). На следующее утро повели в столовую. На каждом накрытом на четверых столике лежало четыре пайки хлеба. Мы ходили вокруг стола, не решаясь, у какой пайки остановиться. К концу смены нам уже клали хлеб общей кучкой. Пионеры были разного возраста, аж до 16-17 лет. Пионервожатая была лишь на пару лет старше.

Наша смена была второй и продолжалась до середины мая. В первую смену двое пионеров подорвались на мине, выброшенной волнами на песок [19 января погибли пионерки Валя Степанова и Галя Депутатова - прим. www.Suuk.su]. Поэтому нам не разрешалось уходить из лагеря. В свободное время я увлекся рисованием (фотоаппаратов у нас не было). Зарисовал и беседку Соловьёва), и Адалары, и Аю-Даг.

В это время проходила Ялтинская конференция, на которой Сталин, Рузвельт и Черчилль договаривались о послевоенном устройстве мира. К нам в Артек приехала жена Черчилля, высокая стройная женщина в военной форме. Нас собрали на костровой площадке, где мы слушали ее выступление и скандировали приветствие детям Англии.

Как-то весь лагерь в походном строю повели в Гурзуф, где показали Ботанический сад и накормили из походной кухни. От этого несложного перехода у некоторых поднялась температура, настолько мы были ослаблены.

Однажды нас в 6 утра разбудил горн. Мы вскочили и, пока в трусах бежали для построения, обсуждали причину тревоги. Нас построили и руководитель лагеря, сообщив об окончании войны, продекламировал: «Победа, какое великое слово – оно как огонь зажигает сердца – оно трепетать заставляет любого – оно вдохновляет на подвиг бойца!».

Обратно нас отправляли по частям. К нашему сожалению, воронежских отправили в тот день, когда должна была состояться экскурсия на гору Аю-Даг. Нас предупреждали, что гора эта коварная. Если по тропинке на нее забраться, то трудно найти тропу для спуска и приходится ждать подмоги из лагеря. Поэтому мы одни туда не лазили. В дорогу нам выдали сухой паёк, в котором было грамм 100 шоколадных конфет! Мы решили их не съедать, а привезти домой.


   Читайте в нашей библиотеке:  Артек и артековцы в годы войны.