|
→ Версия для КОМПЬЮТЕРА 
|
«Почти невероятные приключения в Артеке», П.Аматуни
1.7
Тот ужасный день, что так резко изменил жизнь Тюли-Люли, начался в воскресенье после обеда. Мама утром проводила Папу в Симферополь, чтобы потом он автобусом добрался до Артека – проведать Гошку, развесила бельё во дворе, побеседовала с соседкой, и тут началась катавасия...
Небо сразу помрачнело, низкие рваные тучи, вытягиваясь и клубясь, то как бы дёргали друг дружку, то словно гонялись взапуски и ворчали, как львята.
Мама сбежала вниз и стала снимать с верёвки надувшиеся ветром рубашки, наволочки и огромный пузырь – пододеяльник; Тюля-Люля вышел из клетки и намеревался помочь Маме советом, но не успел пошевелить крылышками, как сиамский негодяй кинулся на него, обхватил лапами и зловеще мяукнул сквозь зубы.
Тюля-Люля завопил вне себя от ужаса, но его крик поглотил страшный удар грома. Только Чик-Чирик успел услышать, потому что находился поблизости.
Мгновение – и смелый воробей, подгоняемый порывом ветра, кинулся на Осьминога Кальмаровича и ударил злодея по темечку. Сиамец от неожиданности выпустил попугайчика из лап. Правда, в последнюю секунду он всё же успел ухватить зубами свою жертву за хвост и вырвал несколько перьев. Тюля-Люля свалился с балкона в пыльную бездну; очередной, ещё более мощный порыв упругого ветра подхватил его, оглушённого и ослеплённого молнией, и увлёк в неведомую даль.
Чик-Чирик, несмотря на нелётную погоду, хотел устремиться за своим покровителем, но тут небо прорвалось окончательно, и Тюлю-Люлю словно бы смыло проливным дождём.
Гроза буйствовала не менее часа. Потом небо очистилось, и ласковое солнышко с недоумением глянуло на бурные потоки воды, отражаясь в сотнях луж.
Чик-Чирик произвёл взлёт и принялся за поиски.
- Ваше сиятельство, ваше сиятельство! – звал он, большими зигзагами расширяя трассу своего полёта, но напрасно.
Земля отвечала многоголосым гомоном, вежливо короткими сигналами автомобилей, противным визгом трамвайных колёс на высыхающих рельсах.
К вечеру сил у воробья поубавилось основательно: он пересёк уже почти весь город и очутился в посёлке, что совсем рядом с аэропортом.
- Ваш... ст-во... - едва слышно попискивал он, и, когда уже вовсе утратил надежду, где-то рядом, из беседки в чьем-то саду, послышался радостный и давно ожидаемый голос:
- Я здесь, Чик-Чирик! Это ты барахтаешься в мире неведомого?
Обрадованный воробышек юркнул под крышу беседки и увидел столь изрядно потрёпанного попугайчика, что едва узнал в нем «его сиятельство».
От счастья у Чик-Чирика наступила минутная немота, потом, заикаясь от волнения, он пропищал:
- Ваше... с-тво... Эко вас изобразило...
Вероятно, он хотел сказать «преобразило», но поторопился.
- Ну-ну, малыш, - одобрительно заметил Тюля-Люля, - ты просто молодец, что нашёл меня, безграмотный чудик...
- Ваше... ст-во... - поразился Чик-Чирик, - что вы говорите? И почему, :как люди?
- А как же ещё? Я ведь говорю в основном чужими словами и фразами, особенно если волнуюсь...
- Понимаю, ваше сиятельство... Полетели домой. Я запомнил дорогу.
- Ты хочешь лишить ребенка детства? А ему нужен щадящий режим, - голосом Мамы ответил Тюля-Люля.
- Ваше сиятельство, - настаивал Чик-Чирик, - простите, что осмеливаюсь думать в вашем присутствии, но я думаю, что нам надо лететь. К Маме. Домой...
- В таком состоянии? Без рулевых перьев? - с сомнением произнёс Тюля-Люля.- Боюсь, что мне не дотянуть...
- Что делать? Что делать? - огорчился Чик-Чирик. - Я придумал. Я думаю, что надо лететь за Мамой и привести ее сюда... Я быстро, ваше сиятельство!
