|
→ Версия для КОМПЬЮТЕРА 
|
«Почти невероятные приключения в Артеке», П.Аматуни
6.9
Серебрится Артек в лунных лучах. Зажмурился от удовольствия, зевнул разок-другой и крепко уснул. До утра. Кто умеет веселиться, тот и во сне богатырь!
И Тюля-Люля, предвкушая отдых, поковырял коготками в носу и почистил наиболее яркие пёрышки. Только Папа, на плече которого он уютно пристроился, направился не в гостиницу, а вернулся к памятнику Неизвестному Матросу.
Замер Герой, устремив мечтательный взор на пионерские корпуса; так смотрит художник на своё творение; так смотрит и воин, знающий, во имя чего он сражается и для чего ему нужна Победа...
«Кто ты? – мысленно спросил Папа. – Назови имя своё, матрос. Не ты ли спас мне жизнь? Я видел твой бушлат – знакомый и памятный мне... Видение то было или реальность – не суть важно... Нам суждено было встретиться, и мы встретились.
Жизнь – это величайший дар. Мы делаем всё во имя жизни и детям своим передаём эту эстафету.
И всё же хочется знать, не ты ли подари мне Будущее?
Скажи, матрос...»
Молчит Герой. В своё время он уже всё сказал, что успел, и сделал всё, что выпало на его долю.
Постоял папа, помолчал. И пошёл, не оглядываясь. Кто всё взвесил и оценил, кто знает, что предстоит ему совершить, тот должен уметь смело смотреть вперёд.
В служении людям, в добрых деяниях – смысл нашей жизни, друзья мои; а деяние это устремлено в светлое будущее.
Так не всегда было в бурной и славной истории человечества, но так оно уже есть теперь, у нас, и так будет скоро везде – Земля не должна вращаться просто так, впустую... И вы тоже будете – в своё время – ответственными за это! За каждый её виток...
А это уже и не глава вовсе, а послеглавие
Коли есть начало сказке – должен быть у неё и конец. Долго ли, коротко ли, а всё же пришли к концу своего путешествия и мы с вами; самые же приятные странствия заканчиваются дома – это я по себе знаю.
Даже Тюля-Люля это отметил.
Особенно приятно было ему, что Мама, узнав, какую ошибку она совершила, когда отказалась от него, теперь попросила прощения и стала ласковее, чем была прежде.
Вышел из клетки Тюля-Люля, расправил крылышки так, что косточки хрустнули, и с удовольствием огляделся.
- Ваше сиятельство! Ваше сиятельство! Вдруг послышался радостный крик, и к нему с ближайшего дерева слетел Чик-Чирик. – Вы вернулись?! Как я рад видеть вас, как я рад!.. И хвост у вас такой же, как прежде...
- Всё в мире растёт, - важно изрёк Тюля-Люля, - и хвосты тоже. Ну, здравствуй, здравствуй...
- Здравствуйте, ваше сиятельство, с прибытием!
- Спасибо. Только я теперь не сияю...
- Как можно?! – удивился Чик-Чирик. – Разве вас разжаловали?
- Ну почему же так круто? Чихать в промокашку! Я стал пионером, Чик, Чирик... В душе.
- Я понял, ваше пионерское сиятельство...
- Ничего ты не понял! – рассердился Тюля-Люля. – Пионер означает «первый»... Вот и я теперь первый... После Гошки...
- А он тоже вернулся? – с опаской спросил Чик-Чирик.
- Нет, он ещё в Артеке: доотдыхает... Он ведь был сложный ребёнок, сучок, теперь стал Таинственным Некто, а будет Художником!
- Да ну?! – с уважением воскликнул Чик-Чирик.
- Точно. Он картину одну – космическую! – закончил и никому об этом не заикнулся... А мы с Папой вернулись, потому что у каждого есть свои важные дела... Так ведь?
- Истинно так, согласился Чик-Чирик.
- А раз так, то и займёмся ими!...
- Тр-р... фью... трью...
- Что-то хочешь сказать, малыш? Не робей , хоть ты и воробей.
- Все путешественники, - щебетал Чик-Чирик, замирая от смущения, - привозят Сю... су... су-вер-ню-р-ры...
- Чихать в промокашку, - встрепенулся Тюля-Люля. – Чем талантливее становишься, тем более тебя одолевает рассеянность... А как же! Вот полюбуйся...
- Бревно из чёрного дерева?
- Это волшебный уголёк, - многозначительно пояснил Тюля-Люля. – Я видел, как Гошка вернул его Арчику и выпросил у медвежонка обратно: в хозяйстве пригодится!
- Волшебный?! – запрыгал Чик-Чирик. – И я могу попр-р-роб-бовать?
- Пожалуйстя. Потри его и всё в порядке...
Воробышек потёр «бревно» клювом, но мир вокруг даже не шелохнулся.
- Наверное, Арчик ошибся и дал мне простой уголёк, - огорчился Тюля-Люля и смахнул его крылышком с балкона. – Всё. Давай отдыхать. Гуд бай...
* * *
Между тем уголёк-то оказался настоящим! Только Чик-Чирик ничего не задумал. И тогда как бы замолчали, то есть начисто позабыли о событиях, прочитанных вами, все кто находился в Артеке в ту смену.
Потому-то я и не удивился вовсе, когда один учёный сказал:
- Что-то не встречал я в истории Артека именно тех приключений, что описаны у вас...
Другой читатель пожал плечами:
- В наш технический век всё возможно.
А некоторые, напрягая память, уверяли:
- Да-да, что-то похожее происходило в дружине «Алмазной», а не то в «Лесной»... или в «Янтарной»...
Было, нет ли – не в том суть: на то у нас и художественное произведение, чтобы проникать в самую глубь не только того, что миновало или ещё есть, но и в то, чего пока нет!
А теперь, друзья мои, как говорил Тюля-Люля:
- Гуд бай... Может быть, встретимся в другой книге.
