|
→ Версия для КОМПЬЮТЕРА 
|
«Всем, всем, добрый день! или Столица страны Пионерии», С.Фурин
2
Мы в «Артеке»
Так случилось, что с первых дней моего приезда в «Артек», я подружился с Олей из Ленинграда и с Сережей из Белоруссии. Мы часто встречались, делились друг с другом своими впечатлениями и размышлениями. Я попросил Олю и Сережу вести дневник. Из этого дневника я отобрал все, что мне показалось самым значительным и характерным для артековской жизни. Вот что у нам получилось.
СЕРЁЖА: В школе председатели советов отрядов и звеньевые - чаще всего девчонки, а в «Артеке» не так.
На первом сборе мы познакомились, рассказали, за что нас послали в «Артек». Один мальчик, например, из Армении на пожаре отличился! У него часы именные - награда за смелость и находчивость. В совет отряда и в совет дружины мы выбирали ребят по справедливости. Вожатый сказал, что выбираем их не на все время, позже выберем других - пусть все учатся быть активистами!
ОЛЯ: Мы проснулись раньше обычного, выглянули в окно, а вершины Аю-Дага не видно, она вся в облаках. И над морем темные тучи. Но пасмурная погода никому не испортила настроения. Торжественная линейка прошла очень интересно. Вынос знамени, рапорты, подъем флага. Все очень четко. А вечером был костёр.
СЕРЁЖА: Сегодня утром мы получили пакеты с шифровкой. Разгадав ее, каждый из нас должен был в указанное время по азимуту прибыть к месту назначения. Все получилось очень таинственно и забавно. Ребята пробирались к костру с разных сторон, поодиночке. Наша дружина носит имя Гайдара, и было решено посвятить костёр писателю-воину.
Когда все собрались, костровой взялся за дело, и через минуту язычки пламени побежали по валежнику. Первым говорил вожатый. Он сказал примерно так:
- Аркадий Петрович трижды побывал в «Артеке». В 1931 году с сыном Тимуром, потом ещё в мае 1934-го и в том же месяце в 1939 году. Вместе с артековцами писатель отмечал день рождения пионерской организации. В «Артеке» Гайдар заканчивал повесть «Дальние страны». Читали? - спросил нас вожатый.
Мы все хором ответили:
- Читали!
Я смотрел на пламя костра, и мне невольно представлялось, как по горной тропинке поднимается высокий, стройный человек в папахе и гимнастерке, с орденом на груди. Он улыбался ребятам, к которым пришел на встречу. Они ждали его, хотят поговорить о самом главном - какими быть, как жить, чтобы оставить след на земле...
Потом вожатый вынул из кармана сложенный вчетверо листок бумаги, развернул его и спросил у нас:
- Хотите, я прочту вам воспоминания сына писателя, Тимура Аркадьевича Гайдара?
- Хотим! - разнеслось со всех сторон.
И мы все стали внимательно слушать. Я попросил потом у вожатого дать мне эти воспоминания, чтобы переписать их в дневник. Вот что там рассказывалось: «Сапоги, гимнастерка, широкий ремень. Зимой - шинель и папаха. Я никогда не видел отца в пиджаке, и за всю жизнь, по-моему, он не имел ни одного галстука. Он дарил мне компасы, командирские целлулоидные линейки, в мороз рывком распахивал заклеенное окно, если мимо проходил с оркестром на учение полк Красной Армии.
Мы жили в Москве, на Ордынке, в крошечной комнатке, где помещались впритык кровать, диванчик, шкаф и тумбочка, заменявшая обеденный и письменный стол. Мне было тогда лет шесть.
Однажды отец подкатил к дому на извозчичьей пролётке. Вместе с извозчиком они втащили в комнату какой-то огромный, завернутый в бумагу и перевязанный шпагатом предмет. Чтобы он пролез в комнату, шкаф пришлось выдвинуть в коридор. Меня тоже выдвинули в коридор. Из комнаты доносился стук молотка. Потом отец появился на пороге, сдержанно улыбающийся и очень довольный. Широким жестом пригласил: «Прошу!»
На стене комнатки, занимая ее от окна до двери, висел огромный портрет Буденного. Копыта коня его повисли над тумбочкой, острая сабля взметнулась над изголовьем кровати.
- Салют Красной Армии! - сказал Гайдар, становясь по стойке «смирно», и приложил руку к папахе. - Салют Красной Армии, Тимур!
- Салют, - согласился я, ошарашенный и смущенный».
И все мы тоже немного ошарашены и смущены. Необычным человеком был Аркадий Петрович Гайдар, неожиданным, симпатичным и веселым. И мы все стали говорить о Гайдаре, вспоминать героев его повестей и рассказов. А потом вожатый снова задал нам вопрос:
- Чему вы учитесь у Гайдара и его книг?
Мы стали отвечать:
- Любви к Родине.
- Доброте.
- Бескорыстию.
- Умению вовремя приходить на помощь.
- Презрению к трусости.
- Гайдар и герои его книг превыше всего ценят дружбу и товарищество.
Пришло время отбоя, а мы все продолжали говорить о Гайдаре, о его книгах. С костра мы уходили с песней «Гайдар шагает впереди». Когда подошли к мемориальной доске, установленной на нашем корпусе, мы остановились и отдали Гайдару салют.
ОЛЯ: Вчера у нас проходил День мира. Я запомню его на всю жизнь.
С утра звучали в лагере песни на разных языках. Из галстуков детских организаций: красных, синих, голубых, зеленых, красно-белых, желтых, разноцветных, - мы сшили огромный флаг - флаг дружбы, чтобы поднять его над «Артеком».
Все делегации показывали свои игры и танцы. На стадионе девочки-вьетнамки с помощью огромного увеличительного стекла собрали солнечные лучи и зажгли костёр дружбы. Он горел весь день, и каждая делегация дежурила у костра...
После обеда вожатый сказал:
- Сегодня мы напишем всем людям Земли письмо с призывом о мире, о дружбе. Так всегда делают артековцы в День мира.
Это письмо писали во всех дружинах на русском, английском, немецком, французском языках. Мы, сочиняя письмо, спорили над каждой фразой. На пионерском сборе мне поручили прочитать его вслух. Я его уже наизусть помню.
«Это письмо написали дети разных народов.
В нашей самой любимой песне поется: «Пусть всегда будет солнце! Пусть всегда будет небо! Пусть всегда будет мама! Пусть всегда буду я!»
Мы хотим дружить с детьми всех стран мира!
Взрослые! Сделайте так, чтобы Сегодня и Завтра всех детей было безоблачным и светлым! Сделайте все, чтобы на Земле не было войны!
Пусть все дети дружат так же мирно и крепко, как они дружат в «Артеке»!
Пусть наша планета, просыпаясь каждое утро, говорит:
- Здравствуй, солнце!
- Здравствуй, друг!
- Здравствуй, мир!»
Под вечер, когда на главном стадионе ярко горел костёр дружбы и со всех концов «Артека» к нему шли колонны пионеров, мы сели на катер и вышли в море. На борту катера была «бутылочная почта» - письма артековцев, закупоренные в бутылки. Мы сидим, обнявшись, и поем. Катер летит вперед, и все дальше и дальше берег...
- Приготовиться! - командует вожатый.
Мы бросаем бутылки в море. Плывите, наши пионерские письма, по волнам, расскажите всем, о чем мы мечтаем.
СЕРЁЖА: Сегодня яркий солнечный день. Вода в море, как парное молоко. На берегу разноцветные флаги. Наши ребята уже успели загореть и все выглядят красивыми. Мы стоим на пляже, ждем начала морского праздника, праздника владыки морей Нептуна.
Вот над морем вспыхнула ракета. К берегу подплывает шлюпка, и на ней морской бог Нептун и его свита. В руках у Нептуна огромный трезубец, на голове - корона. Бородища до колен. Мы, конечно, узнали нашего вожатого, но виду не подали - все равно интересно. Нептун трезубцем ударил о землю и воскликнул: «Кто меня разбудил?»
Потом Нептун пригласил всех на соревнование по плаванию.
На сборе знакомств дернуло меня сказать, что я неплохо плаваю - выучился в бассейне. Пришлось участвовать в соревнованиях. Я плыл в первом заплыве. Не помню, как прозвучал сигнал старта, не помню финиша - все, как в тумане. Но когда мне вручили артековскую медаль и диплом и объявили, что я установил рекорд лагеря, я был счастлив. Ко мне подошел вожатый и сказал: «Молодец! Спасибо!»
Я никогда не видел таких веселых праздников. А костюмы у свиты Нептуна были забавные, и все со смеху падали. После праздника мы еле смыли с вожатого краску.
ОЛЯ: В нашей дружине ребята со всего света. И форма у них разная. У пионеров ГДР - синие пилотки. У поляков галстук бело-красный, как цвет их флага. А вьетнамцы приехали в огромных соломенных шляпах.
Я уже выучила несколько иностранных слов. «Пшиязнь» - это «дружба» по-польски. «Терве» по-фински «здравствуй». Если на спортплощадке слышится: «Позор, позор», то никого там вовсе не позорят, это чехи кричат: «Внимание, внимание». Правда, чаще всего на стадионе все вместе - и чехи, и финны, и поляки - кричат по-русски, по-нашему: «Шай-бу! Шай-бу!». Это мы всех научили.
В американской делегации выделялся Кин Ловис. Он приехал из штата Нью-Джерси, из Северного Кондвела. Когда мы увидели его в скаутской форме, залюбовались. Он высокий, красивый, общительный, по каждому поводу имеет свое мнение. Кин привез с собой эластичные ласты, которые сразу привлекли к себе общее внимание. А Колька Иванов просто таял, когда их видел...
Кин отлично плавает. Как рыба. Но однажды он перетренировался или сквозняком его прохватило, только попал Кин в изолятор, к врачам. Скучно там, конечно. Мы к нему почти всем отрядом бегали, записки писали, руками махали, мол, держись, к соревнованию по плаванию простуду как рукой снимет. Он нам тоже махал рукой, радовался нашему приходу. И Колька Иванов не удержался, попросил разрешения поплавать в ластах, пока Кин болел. Кин не возражал. Колька радостный ходил. Под присмотром тренера отмахал в ластах не одну сотню метров. Все тренировался.
Когда Кин выздоровел и вернулся в отряд, Колька вернул ему ласты, поблагодарил. Кин кивнул и деловито заметил:
- А плата?
Колька опешил:
- Какая плата? За что?
- Как за что? За амортизацию. Ты же ластами пользовался? Три дня?
- Три, - смущенно подтвердил Николай.
- Ну так вот, каждый день по пятьдесят центов. Итого один доллар и пятьдесят центов.
Мы вначале думали, что Кин шутит, что сейчас он пожмет руку Кольке и скажет, что все это чепуха. Но не тут-то было. Кин совершенно серьезно настаивал на своем и даже предупредил, что за задержку с оплатой он возьмет проценты. Я подумала, как же вывернется из этой ситуации наш Колька, который все шутил: «Мужики с Вятки - хватки»?
- Так, значит, один доллар и пятьдесят центов? - равнодушно произнес Колька. - Хорошо. Плачу. И даже с придачей. - Он вытащил из кармана шорт три рубля и протянул Кину. - Гуд бай!
Кто-то хотел возмутиться, бежать к вожатому жаловаться... Но наш мудрый председатель совета отряда Саша Крючков рассудил по-своему:
- На что жаловаться? В том мире, откуда Кин приехал, такое поведение норма. Там же, я читал, отец-фермер, к примеру, платит сыновьям за их работу. Поняли? Так-то вот...
Но отношение к Кину в отряде не то чтобы переменилось, стало прохладным. Он уже не был в центре внимания. Если предлагал жвачку, все отказывались, говорили: «Не хочется что-то, зубы портятся». Кин ходил как в воду опушенный.
Мы все готовились к национальному дню Палестины. Ребята из Палестины приветливые. Вначале они были какие-то притихшие. Много им пришлось пережить в лагерях для беженцев. Некоторые были даже ранены и лежали в госпиталях. Но в «Артеке» они быстро освоились, пели песни о родине, которую у них отняли агрессоры. В тот день повара испекли им огромный торт, каждый палестинец получил сувенир - плюшевого мишку - символ «Артека». А вечером вспыхнул костёр дружбы. Палестинские ребята читали стихи, исполняли национальные танцы и песни.
Я видела: когда мальчик из Палестины от имени делегации выступал на костре, Кин сидел грустный, задумчивый.
- В руках у меня вот эта коробка. В ней географическая игра, - говорил мальчик-палестинец. - Если правильно сложить квадраты, то вы увидите мою родину и ее горами и долинами, реками и городами. Но у нас пока нет родины. Ее отняли агрессоры из Израиля, которым помогают империалисты США. Мы, дети Палестины, требуем: «Верните нам родину!»
Мне показалось, Кин очень неловко чувствует себя.
А потом был день Никарагуа. И снова у костра на митинге солидарности ребята из этой свободолюбивой страны говорили о том, что наемных убийц готовят в США, что бандиты вооружены оружием с клеймом «Сделано в США».
О случае с ластами никто, конечно, не вспоминал, но мы чувствовали, что Кин не забыл о нем.
Наступил долгожданный день - ярмарка Солидарности. На берегу моря - ларьки и столы для продажи сувениров. На каждом - табличка национальной делегации. Чего только не продавалось на ярмарке: самодельные куклы, детские журналы, открытки, майки с эмблемами, вьетнамские соломенные шляпы, грузинская чеканка. Продавцы - сами ребята. И валютная комиссия тоже состояла из ребят. Дело-то важное: все вырученные деньги отправят в Фонд мира. Торговля шла оживленно и весело. Кассиры получали валюту всего мира - кроны, марки, рубли, доллары, левы... В разгар торговли ко мне подбежала Таня Смирнова, подруга по комнате, прошептала:
- Бежим скорее, я такое тебе покажу - ахнешь! - И она схватила меня за руку. Мы долго пробирались сквозь тесную толпу ребят, и наконец Таня тихо сказала:
- Смотри!
За большим столом с табличкой «США» стоял Кин. Он с задором продавал значки, наклейки, косынки, даже жвачку. На этом же столе я увидела ласты. Глазам не верилось! Когда мы обошли всю ярмарку и вернулись к столу Кина, то рядом с табличкой «США» лежал большой лист бумаги. На нем по-английски было написано: «Все продано». Только на этом не кончилась история с ластами. Вечером наш мудрейший из мудрейших, как мы его прозвали, Саша Крючков принес нам ошеломляющую информацию (это его любимое словечко): Кин Ловис пришел в валютную комиссию, сдал выручку, а после вынул из кармана три рубля и сказал:
- А это наш личный взнос - мой и Коли Иванова из нашего отряда.
СЕРЁЖА: Мы проснулись утром и увидели неподалеку от берега большой корабль. Все закричали: «Ура!» К нам в гости прибыли моряки Черноморского флота.
Мы мечтали побывать на корабле, но пришел вожатый и сказал, что у нашего отряда особое задание: из веточек благородного лавра сплести огромную гирлянду боевой славы. Вечером отнесем ее к подножию памятника Неизвестному матросу. Так всегда делается в «Артеке».
Когда стало вечереть, к Аю-Дагу потянулись колонны ребят. Мы несли на плечах гирлянду славы. И вот перед нами в отблесках костра возникла высеченная из белого камня фигура матроса. Кипарисы, как часовые, застыли у памятника. Играет торжественная, скорбная музыка. Ребята из всех дружин возлагают к подножию памятника цветы, а мы - гирлянду славы.
Потом выступил морской офицер. У него было много орденов и медалей. Он рассказал нам, как храбро дрались в годы войны моряки Черноморского флота на море и на суше. Морскую пехоту фашисты называли «черной смертью». Каждая пядь крымской земли и земля «Артека» тоже политы кровью наших солдат и матросов. В ноябре сорок первого фашисты ворвались в «Артек», разграбили лагерь. Они рубили деревья в артековском парке, расстреливали скульптуры, устроили конюшни во дворце. Зимой 43-го года советские корабли у берегов «Артека» приняли бой с вражеской авиацией. Известны не все имена моряков, погибших в этом неравном бою. Но память о них будет жить вечно. Минутой молчания мы почтили их бессмертный подвиг.
Было тихо-тихо. Только поленья в костре потрескивали да вдали шумело море. Я думал о Неизвестном матросе.
Когда мы возвратились в лагерь, на корабле зажгли огни. И «Артек» сверкал огнями.
ОЛЯ: Я послала домой длиннющее письмо и, между прочим, написала, что все мы заболели «абсолютом». Бедная мама! Она прислала телеграмму: «Что случилось? Срочно телеграфируй, чем больна». Когда я прочитала телеграмму ребятам - хохоту было! А все очень просто. «Абсолют» - время сна и отдыха после обеда. В первые дни мы никак к нему не могли привыкнуть. А потом... все заболели «абсолютом». Так хорошо прикорнуть на часок!
СЕРЁЖА: По «Артеку» разнеслась весть: приехал архитектор Полянский
. Вожатый сказал: это по его проекту строился новый «Артек». Полянский объяснил нам, сколько архитекторы работали над чертежами, сколько километров исходили по артековской земле, чтобы все здесь радовало глаз! Мы узнали, что в архитектуре есть такой термин - «модуль», или исходные данные. Так вот, основным модулем для «Артека» стало число сорок. Почему? Потому что в отряде сорок пионеров. Архитекторы хотели, чтобы всем было здесь удобно играть, отдыхать, учиться, заниматься своим любимым делом.
Строить «Артек» было нелегко. Горы кругом. Три научно-исследовательских института изучали рельеф, геологию строительных площадок. Учитывалось все, даже возможность землетрясения. И, конечно, ребячий характер. Так, например, прежде чем заасфальтировать дорожки, архитекторы проследили, где ребятам удобнее всего ходить, где они протоптали тропинки.
Через несколько лет построят новый лагерь - «Воздушный». Там будет отдыхать тысяча двести ребят. Вырастет новый городок космонавтов, и в нем все будет настоящее, как у космонавтов. Будет городок фауны и флоры Крыма. И ещё - городки науки, техники, искусства и спорта. Наше государство выделяет для этого десятки миллионов рублей. Потом Полянский предложил, чтобы мы попробовали создать собственные проекты будущего «Артека» и рассказать, как мы себе его представляем. Вожатый поручил мне эти проекты собрать. Вечером мы все вместе рассматривали их и читали вслух рассказы ребят.
«Пусть в «Артеке» будет уголок подводного мира. Разве не интересно узнать повадки морских рыб, как растут водоросли?» Юрий Словохотов.
«Я предлагаю открыть метеорологическую станцию - «службу погоды» «Артека». Температуру воздуха и моря, направление ветра, плотность облачного фронта пионеры будут измерять с помощью автоматических приборов и метеорологических ракет, которые сами сконструируют в «патентном бюро». Витя Крюков.
«Хочется, чтобы от берега моря на Аю-Даг протянулась канатная дорога, а на вершине Медведь-горы был лагерь «Альпинист». Иван Склифос.
«Хорошо бы устроить в «Артеке» заповедник, где жили бы животные с других материков, например, австралийские кенгуру или африканские львы». Галя Шипотова.
«Хорошо бы построить ещё подземный «Артек». Специальный ход соединил бы его с морем. Там в огромном аквариуме находился бы морской лагерь «Нептун». В центре этого лагеря - статуя бога морей Нептуна. Кроме подводного, хочется иметь ещё и «Лунный» лагерь. Попасть туда можно на ракетах, которые взлетают с артековского космодрома. Управляют ракетами ребята». Девочки из 4-го отряда.
Нашему гостю очень понравились фантастические планы ребят. Сразу же после этого мы отправились в путешествие по «Артеку» сегодняшнему. Оказывается, в «Артеке» много очень редких растений: секвойя гигантская, мамонтово дерево, туя восточная, магнолия, у которой такие душистые красивые цветы.
ОЛЯ: Сегодня мы дежурили по лагерю. Это не шутка - накрыть столы на всю дружину, а потом убрать всю посуду. Мы все устали, но дежурство провели как следует.
«Снайпер», пожалуй, самая любимая игра в «Артеке». И самая простая: площадка, мяч, две команды - вот и все, что нужно. Главное - как можно скорее осалить мячом игроков противника. А какие сражения бывают?! Между отрядами и даже между дружинами. Рассказывают, что Юрий Алексеевич Гагарин, когда бывал в «Артеке», тоже играл с ребятами. Сейчас победители игры «Снайпер» награждаются призом имени Ю.А.Гагарина. Вот бы завоевать его нашему отряду!
СЕРЁЖА: После полдника мы пошли на Космическую выставку
во Дворец пионеров. Выставка очень интересная. Там удивительные точнейшие приборы, костюмы летчиков-высотников и даже скафандр Юрия Алексеевича Гагарина.
На выставке можно проверить себя. Никто из наших не выдержал проверки на внимательность.
Потом мы пробовали космическую еду. Я стоял, рассматривал скафандр Гагарина, и вдруг экскурсовод спросил меня: «Хочешь примерить?»
Я даже ушам своим не поверил. Скафандр оказался мне в самый раз. В этот вечер я долго думал о подвиге Гагарина.
На другой день мы отправились в горы собирать ягоды шиповника. Это очень важно: шиповник - лекарство. В горах шиповника уйма. Куда ни глянешь, всюду крупные красные ягоды, но собирать их трудно: шиповник колется. Но мы приноровились. К обеду отряд вернулся в лагерь с огромным рюкзаком.
ОЛЯ: Мы совершили путешествие по Южному берегу Крыма на автобусах. Побывали в Алупке, осмотрели Воронцовский дворец-музей. Ходили на Поляну сказок. Сказочных героев вырезал из дерева один русский умелец. И Ялта нам всем понравилась, особенно интересно было в доме-музее А.П.Чехова. Я многое записала там, потом в школе расскажу на литературном вечере.
Ребята нашего отряда приехали из разных союзных республик. Мы очень подружились. Нателла, Лали и Джуля привезли с собой из Грузии кусты роз. Мы посадили розы в центре клумбы и назвали ее клумбой дружбы. Каждый день кто-нибудь из нас поливал розы, и они прижились. Завтра мы уезжаем. Но мы оставили письмо тем ребятам, кто приедет в «Артек» после нас. Пусть они ухаживают за розами и вспоминают о нас. Пусть они будут дружны, как мы.
Кто-то из ребят сказал: «Прощай, «Артек!» А мне так хотелось крикнуть, чтобы услышал старый Аю-Даг: «Милый «Артек»! До свидания!»
Я записала адреса всех ребят отряда. Приняли решение: через 10 лет встречаемся в Москве, на Красной площади.
СЕРЁЖА: Перед отъездом фотографируется каждый отряд. На обороте фотографии мы написали фамилии и имена ребят, чтобы не забыть никого. Самых-самых лучших артековцев всегда в конце смены снимают у пионерского знамени. Счастливые те, кто увезет домой и такую фотографию.
На прощальном вечере я разжигал последний костёр. Костёр горел весело, а нам было грустно. Завтра автобусы увезут всех в Симферополь. По артековской традиции каждый из нас взял на память по угольку из догоревшего костра. На память об «Артеке», о друзьях. Чтобы от этого уголька зажигать новые костры дружбы.
